|
Много написано статей и сказано прекрасных слов в память Сергия Радонежского - «благодатного воспитателя русского народного духа». Добавим в этот славный список и свое слово - не с целью дать новые сведения о его подвижнической жизни и «не столько для того, чтобы благодарно почитать Его память, сколько для того, чтобы самим не забыть правила, Им завещанного». «Книга о Жертве» («Зов», 1922 сентябрь 23) начинается словами: «Какою силою утвердитесь? Как достигнете исполнения Нашего дела? Властью, Нами данною. Мне ли говорить о власти? Когда все глупое и все тщеславное к власти устремляется. Но Я говорю и утверждаю. Но Наша власть иная: Наша Власть - Жертва!» И далее, строки о Сергии: «Когда Сергий из Радонеги уклонился От престола Митрополита, Когда Он стремился говорить со зверьми, Он все же остался строить дома Общежитий, И Он сохранил около себя учеников». Жертвенность подвига Сергия, кажется, ясна всем. Даже если смысл жертвы каждый объясняет по своему разумению: для кого-то эта жертва видится в отказе от мирской жизни с ее утехами, для кого-то - в отказе от сана Митрополита. Главная жертва Сергия, конечно, не в этом. Похоже на то, что земной этап эволюции давно уже пройден этим Великим Духом, и все, что держит его здесь, на Земле, - это желание помочь заблудшему человечеству в его поисках Истины. И все «блага» человеческой цивилизации, человеческого «общежития» просто тяжки Ему. Но когда потянулись к одинокому жилищу Сергия люди, жаждущие другой, «неземной» истины - Он не отринул их, мало того, Сергий, «начав править собиравшейся к нему братией, был для нее поваром, пекарем, мельником, дровоколом, портным, плотником, каким угодно трудником, служил ей «как раб купленный».
Но где же тут можно усмотреть «власть»? Ведь всякая власть держится на силе, переходящей часто в насилие: она ограничивает, принуждает, ущемляет, вселяет страх - да мало ли что еще делает «власть» в отношении своего народа! - Та «власть», к которой устремляется «все глупое» и «все тщеславное». С какого боку можно применить понятие «власть» к этой смиренной жизни, полной самоотверженного и безымянного труда - ведь не осталось ни строений, рубленных топором Сергия, ни писаний, сделанных Его рукой и могущих прославить Его в веках? Но читаем у В.О.Ключевского: «... И в наши дни люди всех классов русского общества притекают ко гробу Преподобного со своими думами, мольбами и упованиями... Спросите любого из этих простых людей, с посохом и котомкой пришедших сюда издалека: когда жил Преподобный Сергий и что сделал для Руси XIV века, чем он был для своего времени? - и редкий из них даст вам удовлетворительный ответ; но на вопрос, что он есть для них, далеких потомков людей XIV века, и зачем они теперь пришли к нему, каждый ответит твердо и вразумительно». Что это, как не власть над самой сутью и средоточием человеческого существа - его сердцем? И какая государственная власть по мощи и долговременности может с этим сравниться? Какими же средствами достигал Сергий этой безоговорочной власти над человеческими душами? Снова обратимся к Живой Этике («Мир Огненный», часть 2, 116): «Действительно, самая высшая магия ничто перед ликом Огненного Мира. Можно убедиться, что магия может состязаться с силами темными, но Огненные Существа нежданны даже для высшей магии. Вы уважаете Святого Сергия, но разве Он где-нибудь допускал магию? Он даже не разрешал умное делание, но, между тем, Он имел пламенные видения. Лишь труд, как возношение сердца, допускал Он. В этом Он опередил многих духовных путников. Мы говорим о сердце, но именно Он нашел силу этого источника...». (В статье использованы отрывки из речи В.О.Ключевского, произнесенной 26.09.1892 г. в память Преподобного Сергия). |
