Эсклармонда Де Фуа

французская аристократка, наставница альбигойцев, игравшая большую роль в движении катаров.

В поэзии известна также

как “царица фей с горы Монмюр”.

По легенде – хранительница Грааля,

спасшая его от люциферовых войск.

Эсклармонда, Хранительница чаши святого Грааля, символ сражающейся Окситании, – так величали героическую женщину, о которой трубадуры сложили красивейшие сказания. Народ, населявший в XIII веке южную Францию, боготворил свою соотечественницу. Ее пылающее огнем сердце ярко освещало мрачный период средневековья, известный сегодня под названием «альбигойские войны». А несокрушимая воля и преданность делу истины и красоты вдохновили на подвиг сотни людей, защищавших последний оплот своей веры – замок на горе Монсегюр.

В конце XII – начале XIII века Окситанией – так назывался в ту пору регион южной Франции, правил граф Раймонд VI Тулузский. Блестящий вельможа и отважный воин, он покровительствовал всем новым веяниям той эпохи. В его правление культура достигла такого уровня, какого Европа дождалась лишь во времена эпохи Возрождения. Процветали архитектура и наука, город застраивался красивейшими зданиями. А в университетах Тулузы и Монпелье давали прекрасное образование, там, помимо стандартных дисциплин, читались лекции по алхимии, астрологии и каббале. Развивались торговля, мореплавание, ремесла, например, ткачество: слава о производимых здесь гобеленах и шпалерах гремела от ближнего Востока до далекой Индии. Не уступали графу его вассалы – графы де Фуа, Транкавель, Команж. В своих неприступных замках на скалах они устраивали соревнования трубадуров, прославляющих прекрасных дам и высокие рыцарские качества: преданность, доблесть, честь.

В такой атмосфере радости и свободомыслия в семье доблестного графа Роже Бернара I де Фуа и Сесиль Безье около 1155 -1160 годов и родилась дочь, Эсклармонда. В 20 лет отец выдал ее замуж за знатного и богатого вельможу Журдена де Лисля, виконта же Жимоэз, владевшего огромными земельными угодьями по обе стороны Пиренеев. Слыла она супругой «любящей и верной» и родила шестерых детей: трех дочек - Эскаронью, Обику и Филиппу, и трех сыновей – Бернара-Жордана, Жордана и Отон-Бернара. В 1187 году, незадолго до смерти, Роже Бернар I завещал своей любимице развалины древнего замка на горе Монсегюр, чтобы она стала там «госпожой и повелительницей». Эсклармонда передала Монсегюр своему вассалу Раймону де Перею вместе с большой суммой денег, повелев восстановить святыню, с древнейших времен почитаемую как храм Солнца.

Через семь лет после отца умер и ее супруг. Дети были уже взрослыми, и больше ничто не привязывало виконтессу к мирской жизни. И она, поделив между ними богатейшее наследство, вернулась домой, в графство Фуа, во главе которого стоял ее брат Раймон-Роже, правая рука графа Раймонда VI Тулузского. В том же, 1204 году, в местечке Фанжо, при большом скоплении народа виконтесса вступила в лоно катарской церкви, облачившись в скромное черное одеяние.

Раймон-Роже построил для нее в местечке Памье дом под названием «Кастеллар», походивший на монастырь, живущий по принципам трудовой общины. В доктрине катаров важное место уделялось ежедневному труду: человек, в том числе и знатный, был обязан постоянно заниматься каким-то делом. И Эсклармонда тоже делила свое время между жизнью внутренней – чтением Евангелия, размышлениями над теологическими трактатами катаров, и жизнью внешней. Она неустанно разъясняла основы вероучения множеству людей, стекавшихся сюда со всей Европы и месяцами пользовавшихся ее гостеприимством, поддерживала, утешала, врачевала. На свою часть наследства она построила школы, мастерские, приюты, готовые принять первых жертв витавшей в воздухе войны между севером и югом Франции. История донесла до нас сообщение об ее участии в теологической дискуссии, так называемой ассамблее, которые пока еще проводились между католиками и катарами.

Судя по строкам песни, оставленной нам Гийомом Монтанаголем, люди боготворили ее. «Госпожа Эсклармонда, вы воистину даруете свет миру», - пел знаменитый трубадур, и вся Окситания знала, о ком идет речь. Ведь «Es clara e munda» означает «несущая свет миру». «Тот, кто взовет к вам, не подвергнется злу целый день», - повторяли вслед за трубадуром окситанцы и с радостью называли так своих дочерей.

Катарская секта, к которой принадлежала Эсклармонда, пользовалась в регионе беспрекословным авторитетом и всеобщим уважением. Люди видели: эти скромные, одетые в черное люди, жили чисто и совершали достойные дела. В отличие от католической церкви, у которой была лишь одна забота – повсюду насадить силой свою власть и обогатиться, катары ставили своей главной целью очистить от искажений Учение Иисуса Христа. Считая себя последователями первых христиан, эти апологеты бедности и простоты отличались высокой требовательностью к себе и колоссальной снисходительностью к слабостям ближних. Одетые в простые черные одежды «Совершенные» – лица, достигшие высшей ступени в иерархии катарской церкви, - обходили свои приходы, поддерживая и утешая вверенную им паству. У катаров отсутствовали церкви в привычном понимании этого слова, они произносили свои проповеди под открытым небом, совершая простые и скромные обряды. Их главной книгой было Евангелие от Иоанна, а единственной молитвой – «Отче Наш». Катары верили в то, что душа многократно приходит на землю собирать жизненный опыт, который использует в следующих воплощениях, а потому презирали смерть. Они высоко чтили Вероучителя христианства, но отказывались считать его Богом. По их мнению, дух человеческий связан с божественным началом, а душа заключена в темницу – тело, принадлежащее чувственному материальному миру. Вызволить же душу из плена можно с помощью добродетельной жизни, основой которой были прочные нравственные устои и отказ от собственности. Ведь, по их доктрине, «от обладания богатствами земными душа ржавеет». Для катаров нарушение заповедей «не лги», «не убий», не клянись», «не прелюбодействуй» равнялось смертному греху. Они имели смелость утверждать, что человеку не нужен посредник для общения с Богом. В каждом из людей есть божественное начало, опираясь на которое, можно установить высокую связь путем Гнозиса – прямого знания. Только бы устремиться к очищению сердца, потому что не может высшая благодать пребывать на человеке, ведущем нечистый образ жизни. Естественно, при таких воззрениях вся иерархия католической церкви, самовольно присвоившая себе право вещать от имени Бога, делалась не нужной… Катары свято соблюдали все, что декларировали в проповедях. А личный пример на фоне развращенного римского духовенства оказывал на души людей потрясающее воздействие. Катары пользовались всеобщим уважением и поддержкой всей южной знати. И в воздухе Окситании все настойчивей витало предчувствие грядущих бед. Папа римский Иннокентий III, человек лицемерный и вероломный, видя, как ускользает из лона церкви богатейший регион, постоянно натравливал северных баронов на южных грандов: мол, пора идти в крестовый поход, чтобы огнем и мечом выжечь альбигойскую ересь. Спустя восемь веков, в 2000 году, его коллега папа Павел Иоанн II публично принес миру извинения за постыдные действия католической церкви, в том числе и страшное ее порождение – инквизицию, возникшую в период альбигойских войн.

А тогда, в 1209 году, орда крестоносцев, презревших кодекс чести и морали, под руководством католического аббата Арно-Амори из Ситэ двинулась на юг, творя неисчислимые зверства. 35 долгих лет практически без передышки длились эти страшные войны, и некогда цветущая, напоенная радостью земля превратилась в руины. Наконец, когда стало ясно, что решающая битва Света и тьмы не за горами, катары – верующие и защитники крепости - укрылись на Монсегюре. В 1244 году наступил финал: армия крестоносцев, десятикратно превышающая число защитников крепости, окружила подошву горы. И осажденным больше неоткуда было ждать помощи. 1 марта начальник гарнизона, тот самый вассал Эсклармонды, Раймон де Перей протрубил в рог, попросив двухнедельное перемирие. Условия капитуляции звучали на редкость мягко: катарам, которые покаются в своих заблуждениях, сохранят жизнь, а гарнизон волен покинуть замок со всем оружием и скарбом. На том и порешили.

А дальше произошло нечто, что по сей день вызывает на Монсегюр многочисленные паломничества со всего света. 14 марта в храме Солнца отмечали праздник, во время которого, видимо, случилось некое экстраординарное событие, укрепившее дух осажденных. Потому что, когда 15 марта крестоносцы ворвались в замок, инквизиторы бесновались от ярости. И было от чего: 205 человек во главе с главой катарской церкви епископом Бертраном Марти предпочли костер предательству своих убеждений. Причем часть этих людей вступила в лоно катарской церкви только на Монсегюре. А в это самое время четверо Совершенных – Амье Экар, Пентав Лурен, Пьер Сабатье и Хуго - укрывались в подземельях Монсегюра. В ночь на 16 марта они спустились по веревке по отвесному склону горы, унося с собой по мнению некоторых историков главное сокровище катаров – Чашу святого Грааля. Ту самую Чашу, хранительницей которой, как гласит предание, и была Великая Эсклармонда. Ей не довелось увидеть подвиг героев, которых она вдохновляла всей своей достойной жизнью. Графиня де Фуа, пламенное сердце которой служило символом сражающейся Окситании, умерла приблизительно в 1225 году. По официальной версии она погибла от рук тамплиеров при защите Монсегюра.

Как гласит народная легенда, перед уходом с Земли она пришла с драгоценной ношей на расположенную близ Монсегюра священную гору Табор, взмахнула руками, и г гора распахнулась, приняв в свои недра святой Грааль. А сама Эсклармонда превратилась в белую голубку и улетела домой, в Азию. Ведь солнце всегда восходит с Востока…