15 января – день памяти преп. Серафима Саровского

- русского духовного подвижника.

Много подвижников и героев дала Русская земля. В них как бы кристаллизован дух народа, его сокровенные сияющие глубины. Их молитвами и деяниями слагалась подлинная история народа, рос его дух, формировался характер. Эти Огненные Вехи, как Столбы Света, как живая связь Неба с зёмлей, указывали путь неокрепшему сознанию людей, ведя их к Истине, согревая своей любовью и неустанными заботами. Среди таких Светочей Русской земли неугасимой лампадой сияет Образ преподобного Серафима Саровского.

Дивен Серафим. Его живой образ Превозмогающей пламенности веры и дерзновенности молитвы есть для нас сокровище неоскудевающее. Много чудесного связано с его именем: исцеление больных, явления страждущим... Часто видели преподобного поднимающимся в воздух и излучающим дивный свет во время молитвы. Но не есть ли он сам с пламенеющим любовью сердцем дивным чудом?

Преподобный своею жизнью явил исполнение первой заповеди Христа о любви к Богу всем сердцем, всею крепостью, всем разумением. Вся жизнь его — молитвенное возношение и восхищение в Боге. Но он исполнил и вторую заповедь — о любви к ближнему. «С ближним надо обходиться ласково, не делая даже и видов оскорбления. Когда мы отвращаемся от человека, или оскорбляем его, тогда на сердце нашем как бы камень ложится. Дух смущённого и унывающего человека надо стараться ободрить словом любви. За обиду, какова бы она ни была, не должно отмщать, но, напротив, прощать обидчика от сердца, хотя бы оно и противилось сему». Так учил Серафим.

Жизнь высоких праведников для нас — как путеводная звезда. Конечно, истинная жизнь подвижника скрыта в таинственных высотах его духа. И говоря о житии, мы можем говорить лишь о внешней его стороне.

О Серафиме нам известно, что родился он в 1759 году в городе Курске, в семье богатого купца Мошнина, занимавшегося строительством каменных зданий, в том числе и храмов. Главной его постройкой в Курске был храм, воздвигнутый во имя преподобного Сергия Радонежского. Во время строительства этого храма и родился у него сын, названный Прохором. Так, под знаком Сергия-строителя, великого святителя земли Русской, заложившего духовные основы народа, родился будущий подвижник, предназначенный быть продолжателем дела Сергия, будущим строителем Сергиева Храма Духа.

Особое влияние на Прохора оказал один чтимый в Курске юродивый. «Христа ради юродивыми» на Руси называли людей, принявших на себя своеобразный облик нищего безумца, которые ради исполнения заповедей Христа отрекались и от себя и от всех земных благ, нищенствовали, терпели всякие унижения и тягости, распиная тем самым свою плоть и борясь с самостью, для того чтобы отречься от земного и обрести полноту духовного сознания.

Когда Прохор был ещё ребёнком, юродивый предсказал его матери, что сын её будет «горячим молитвенником за весь мир». Позднее, уже в юности, Прохор, часто беседуя с этим юродивым, окончательно убедился в необходимости духовной жизни. И девятнадцати лет покинул Прохор родительский дом, и с благословением материнским и данным ею медным крестиком, который он носил не снимая до конца своей жизни, он отправился в Киев, где старец Досифей прямо указал ему на Саровскую обитель: «Гряди, чадо Божие, и пребуди тамо, место сие да будет тебе во спасение».

20 ноября 1778 года, накануне праздника введения во храм Богоматери, пришёл Прохор в Саров. Восемь лет прожил он послушником и в 1786 году, когда ему было двадцать семь лет, был пострижен в иночество. И нарекли ему имя Серафим, что значит «пламенный».

Вот как описывает его в этом возрасте Житие: «Он был росту высокого и сложения весьма мужественного. Лицо имел белое, нос прямой и острый, глаза светло-голубые под густыми бровями, взгляд проницательный, волосы светло-русые, усы длинные и густую окладистую бороду. Имел он ум светлый, память острую, сердце милостивое, волю твёрдую и дар слова живой и обильный, а речь столь действенную, что слушатели получали от неё всегда душевную пользу. Он был всеми в обители любим и от всех почитаем».

К высшим подвигам всегда стремился дух подвижника. И вскоре он покидает монастырское общежитие и удаляется в одинокую пустынную келью в глухом саровском лесу.

Пустынная келья, или «дальняя пустынька», как любил называть преподобный Серафим своё новое жилище, была деревянной избушкой, состоящей из печки, сеней и крыльца; её окаймлял небольшой огород, недалеко находился пчельник. Келья эта стояла в глухом сосновом лесу, на берегу реки Саровки, на высоком холме, верстах в пяти-шести от монастыря. Почти всё время Серафим проводил в молитве и чтении священного Писания. Часть своего времени он посвящал трудам телесным: работал на огороде, на пчельнике и рубил дрова в лесу. Но и работая, он не прекращал молитву. Одна из современниц, наблюдавшая жизнь Серафима, позднее писала: «...Не мешали непрестанной его беседе с Богом ни работа с топором, ни сенокос, ни жар, ни холод, ни ночь, ни день». Благодатные токи исходившей от него святости осеняли не людей только, но и зверей.

«В полунощное время, — как рассказывает послушник Иоасаф, — к келье его собирались медведи и волки, зайцы и лисицы и вообще разные звери. Подвижник выходил из кельи и начинал кормить их». Не раз видели, как преподобный кормил из своих рук огромного медведя, который исполнял его приказания и служил ему. И особенно чудным было тогда лицо преподобного: светлое и радостное, как у ангела.

Пятнадцать лет проводит Серафим в пустыни, в совершенном уединении. Как некогда святые столпники древности, он тысячу дней проводит, стоя на камне и непрестанно повторяя молитву «Боже, милостив буди мне грешному» и ведя невидимую для мира борьбу с князем тьмы. Но пришлось ему также претерпеть нападение и страдание от людей.

Однажды, на одиннадцатом году его пустынножительства и на сорок пятом году жизни, напали на него разбойники. Когда он занимался рубкой дров, пришли к нему трое человек и, угрожая ему смертью, стали требовать денег. Преподобный Серафим хотя и обладал в то время большой телесной силой, опустил на землю топор и сказал им: «Делайте, что вам надобно». Тогда злодеи свалили его на землю и жестоко избили. Потом, связав его по рукам и ногам, бросились в келью, думая найти в ней богатства. Но ничего, кроме иконы и нескольких картофелин, они в келье не нашли и в ужасе бросились бежать прочь.

После побоев и болезни Серафим сделался совершенно согбенным старцем и стал ходить, опираясь на палку или топорик, каким его часто и изображают.

Окончив отшельническую жизнь, он снова приходит в Саровскую обитель и здесь заключается в затворе на пятнадцать лет, причём на несколько лет налагает на себя обет молчания.

«Паче всего должно украшать себя молчанием, — поучал он потом, — молчание есть таинство будущего века, словеса же орудия суть мира сего».

Этот подвиг состоял не во внешнем только воздержании языка, а в безмолвии ума, известном также и в практике различных школ Востока. Отречением от всех житейских помыслов достигалась полная сосредоточенность ума в Боге, погружение в Него и посвящение Ему всех своих мыслей и чувств. Серафим говорил: «Совершенное безмолвие есть крест, на котором человек должен распять себя со всеми страстями и похотями». «...Молчание приближает человека к Богу и делает его как бы земным ангелом». «...Ничто так не содействует стяжанию внутреннего мира, как молчание».

Через непрестанное молитвенное обращение ума и сердца к Богу, Серафим неоднократно удостаивался высоких видений. Сама Владычица Мира сходила к нему для беседы. Двенадцать раз Она посетила Серафима. Не раз исцеляла Она праведника, когда окружающие считали болезнь безнадёжной. Так, после нападения разбойников он был смертельно болен, но от помощи врачей отказался. И тогда к нему явилась Царица Небесная, и исполнившись неизреченной радости от Её посещения, Серафим почувствовал облегчение и стал поправляться. «Этот — Нашего рода», — говорила про него Владычица. «Любимче мой», — называла Она его и разговаривала с ним, как с родным человеком, по свидетельствам очевидцев.

В 1825 году Серафим вышел из затвора. В оставшиеся ему семь лет жизни он должен был отдать русскому народу все сокровища своего опыта, всю силу своих молитв, всю великость своей любви. Серафим начал новый подвиг — подвиг старчества, духовного руководства. Огонь костра созывает в пустыне путников, и таким огнём для мира явился Серафим.

Ежедневно тысячами стекались к келье Серафима богатые и бедные, знатные и простые, множество больных приходило в надежде на исцеление — и действительно получало его. Все открывали тайны совести, поверяли свои скорби и нужды, принимая с благодарением каждое слово старца. «Всякий приходящий видел и чувствовал в нём не общее место святости, не благочестивую пропись — для этого достаточно было и книги, — а особое к НЕМУ только обращённое и для него только существующее живое лицо», по словам писателя Ильина. Часто, даже не выслушав пришедшего, старец уже знал его скорбь и отвечал на неё сочувствием и советом. Он говорил: «Как железо ковачу, так я предал себя и свою волю Господу Богу: как Ему угодно, так и действую; своей воли не имею, и что Богу угодно, то и передаю». «Первое помышление, являющееся в душе моей, я считаю указанием Божьим и говорю, не зная, что у моего собеседника на душе, а только верую, что так мне указывается воля Божья для его пользы». Особая прозорливость старца проявлялась также в знании им содержания полученных и невскрытых писем, на которые он давал ответы. После его кончины в келье его нашли много подобных нераспечатанных писем.

Эта вера, величайшее смирение и пламенная любовь к Богу сделали Серафима драгоценным сосудом, носителем Божественного Огня. Сам он в жизни уже как бы не существовал, став живым пламенником, горящим светильником и носителем небесного огня на земле.

Молитву за людей Преподобный избрал теперь особым подвигом своей жизни. И если он видел, что человек впадал в грех, то молился тогда только ещё пламеннее. Это неотступное огненное борение с грехом человеческим, неустанное стояние на страже за души людей возводило Серафима на новую и трудную ступень.

Кто такие подвижники, к светоносной плеяде которых принадлежит и святой Серафим? Живая Этика поясняет: «Только отказавшиеся сознательно от личного и перенёсшие сознание в понятие эволюции мира могут в Нашем понимании называться подвижниками».

Ильин пишет: «А какое едва ли когда виданное откровение любви к людям явил старец! Он весь как бы трепетал этой любовью, этой безграничной силой сочувствия и сострадания. Она сияла в его глазах, звучала в тех ласковых, нежных словах и обращениях его к людям. Так умилительно и тепло звал он всех: «Радость моя!» Это обращение означало, что для Серафима открывался образ Божий в каждом человеке, и этот образ был для него действительной подлинной «радостью о Господе». Духовная радость проникала старца настолько, что его никогда не видали печальным или унывающим, и это радостное настроение духа он старался передавать и другим».

«Весёлость не грех, — говорил он, — она отгоняет усталость, а от усталости уныние бывает, и хуже его нет». Серафим призывает всеми мерами хранить мир душевный, всячески воздерживаться от гнева, равнодушно переносить оскорбления, отгонять от себя уныние и стараться иметь дух радостный, избегать осуждения других, проявлять снисхождение к брату, хранить молчание.

Известно бессмертное речение Серафима: «Радость моя! Стяжи себе мирный дух, и тысячи вокруг тебя спасутся».

Приведём ещё несколько наставлений, которые давал во время своего старчества святой Серафим. Он учил говорить по сознанию собеседника, и сам говорил всегда то, что в данных обстоятельствах было самым важным и нужным для человека. Он говорил о сердечном распознавании, когда только сердце может отличить Божественное от дьявольского, искусно приближающегося под личиною света и за правильными словами.

«Благодать Духа Святого более всего даёт молитва», — говорил Серафим. А в Живой Этике сказано: «Молитва есть провод к потоку благодати» Аум, 35.  

«Вера без дел мертва есть». «Истинная вера не может оставаться без дел: кто истинно верует, тот непременно творит и добрые дела». Так утверждал святой Серафим и подавал пример истинной веры всей жизнью своей.

Явившись Серафиму в 1831 году, Владычица произнесла: «Скоро, любимче мой, будешь с нами». Эти слова принял Серафим как указ о скорой кончине. Постепенно силы стали оставлять старца. «Жизнь моя сокращается, — говорил он. — Духом я как бы сейчас родился, а телом уже мёртв».

Закончив свой подвиг на земле, пламенный Серафим тихо отошёл в своей келье во время молитвы. Когда встревоженные монахи вошли в келью старца, то нашли его там стоящим на коленях со сложенными на груди руками перед любимой его иконой Божьей Матери Умиление. Полагая, что он спит, братия попробовала его разбудить, но это было уже невозможно: дух его отлетел.

Незадолго до своей кончины Серафим говорил: «Когда меня не станет, вы ко мне на гробик ходите... Припав к земле, как живому всё и расскажите, и я услышу вас, и вся скорбь ваша отляжет и пройдёт. Как вы с живым всегда говорили, так и тут. Для вас я живой есть и буду во веки».

Сохранилось пророчество Преподобного о будущем России: «До Антихриста не доживёте, но времена Антихриста переживёте. ...До рождения Антихриста произойдёт великая продолжительная война и страшная революция в России, превышающая всякое воображение человеческое, ибо кровопролитие будет ужаснейшее. ...Произойдёт гибель множества верных Отечеству людей, разграбление церковного имущества и монастырей, осквернение церквей Господних, уничтожение и разграбление богатства добрых людей. Реки крови русской прольются. Но Господь помилует Россию и приведёт её путём страданий к великой славе».

Составлено по материалам сайта «Сибро».