Сегодня день ухода из жизни Юрия Рериха - человека, который сделал для отечественной и мировой науки более, чем иные научные школы. Как могло случиться такое? Его путь в манящую страну знаний начался еще с детства...

В одном из своих писем Елена Рерих так говорит о своих сыновьях: "Никогда не навязываю им моего пути. Они идут к той же цели в своем понимании... В детстве я очень следила за их наклонностями, вкусами и чтением. Никогда не давала им читать пошлейшие рассказы для детского возраста. Любимым чтением их были книги, популярно изложенные лучшими профессорами по всем отраслям знания... Старший проявлял любовь к истории и к оловянным солдатикам. Он имел их тысячами. Стратегия - его конек, кровь прадедов сказывается в нем".

Учился Юрий Рерих в частной гимназии Карла Мая. Сохранились некоторые школьные работы Юрия, где видно, как уже с малых лет он старался смотреть в глубину, отыскивать связи, стремился к обобщениям. В 16 лет (в 1918 году) Юрий уехал с родителями за границу. Окончил два курса Школы восточных языков Лондонского университета, затем отделение индийской филологии Гарвардского университета, получив в 1922 году степень бакалавра. Чем он жил в свои студенческие годы? Вот строки одного из его писем матери:

"Только что звонил доктор Blake и сообщил мне текст Епифания, который вполне подтверждает моё открытие в области скифских племен юга России и Туркестана. Сейчас нахожусь в приподнятом настроении и решительно не знаю, куда деваться. Жаль, что сейчас ночь, а то бы бросился в библиотеку... Постановка вопроса обширна и позволяет объяснить многое в скифском народном искусстве. Беда только, что нужно готовиться к экзаменам, а так тянет погрузиться в научную работу над кочевниками туркестанских степей".

После окончания Гарвардского университета Юрий Николаевич работает на среднеазиатском и монголо-тибетском отделениях, совмещая это с учебой на военном и юридическо-экономическом отделениях. А через год получает ученую степень магистра индийской словесности. Далее - исследовательская работа на Востоке, а с 23 лет - участие в Центрально-Азиатской экспедиции Н.К. Рериха 1925-1928 годов. Материалы этой экспедиции, вошедшей в "золотой фонд географических открытий", и по сей день не все обработаны и обобщены. Юрий здесь был незаменим: владея местными языками и диалектами подчас лучше местных жителей, он протягивал нить понимания между ними и учеными. Буддийские ламы, строго хранящие сокровенное от посторонних ушей и глаз, беседовали с Ю.Н. о том, чего никогда не сказали бы через обычного переводчика, приоткрывали сокровищницы своих библиотек.

К этой нелегкой роли добавлялась еще роль начальника охраны экспедиции, где нашла применение давняя увлеченность военным искусством. Не раз приходилось проявлять мужество и находчивость. Как в годы экспедиции, так и после, став директором Института гималайских исследований "Урусвати" (в долине Кулу в Индии), Ю.Н. сталкивался с самыми неожиданными ситуациями. Об одной из таких рассказывает санскритолог Т.Я. Елизаренкова: "Правитель гималайского княжества Сикким встретил его довольно настороженно... решили, видимо, его испытать... Чогьял (так в Сиккиме называли князя) представил его своей жене и сказал, что она непревзойденный стрелок, стреляет очень метко, и не доверится ли он её мастерству? Рерих согласился. На голову ему положили яблоко. Женщина прицелилась, и через мгновение стрела пронзила яблоко, сбив его с головы Ю.Н. После этого испытания ему разрешили заниматься исследованием страны".

Семья Рерихов, проведя долгие годы в Индии, всегда стремилась сердцем на родину. Когда началась Отечественная война, Юрий и Святослав просили принять их на фронт добровольцами, но СССР отказал. Судьба готовила для них иные пути. Николай Константинович так и не дождался разрешения на въезд в страну, потом ушла с земного плана Елена Ивановна, и только после смерти Сталина, уже в 1957 году, Юрию Николаевичу удалось попасть в Новую Страну - так называли Рерихи Россию, возлагая на неё большие надежды.

Поначалу для ученого с мировым именем нашлось рабочее место только... под лестницей института! Но ничто не могло смутить Юрия Николаевича, привыкшего поверх всех обстоятельств помнить о главном. Он неизменно вставал со своей походной раскладушки в пять часов утра, а ложился иногда в час ночи - до такого времени засиживались иные некорректные гости, приезжавшие к ученому со всей страны. Всё время было посвящено работе, неторопливой, но удивительно четкой. Вот как вспоминает об этом тибетолог Вилена Дылыкова: "Это человек, который совершенно не выносил суету... Она для него отсутствовала, вернее, он в ней отсутствовал. Суета была, и мы все в ней пребывали, а вот он в ней отсутствовал".

За три года поднять русскую буддологию, когда практически все её бывшие исследователи репрессированы, - мыслимое ли дело! Но Юрий Николаевич так горел наукой, что вокруг него скоро собрался круг старательных учеников. Начатые тогда научные проекты продолжаются ими и по сей день.

Особенно трудно было преодолевать идеологические барьеры. Например, стремясь возродить закрытую серию "Библиотеки Буддики", Юрий Николаевич подготовил к изданию перевод одного из значительных буддийских трактатов - "Дхаммапада". И что же? Из-за вводной статьи, где были научно изложены основные положения учения Будды, тираж был арестован! Но и здесь Юрий Николаевич не сдается, снова проявив находчивость. Ему удалось добыть несколько экземпляров книги, что-то передать за рубеж. И очень скоро директору Института востоковедения АН СССР начали приходить... поздравления, о книге заговорила зарубежная пресса - одним словом, "спрятать" её не удалось, пришлось выпустить в свет. Но зато заместитель директора института вызвал к себе Юрия Николаевича и спросил: "Зачем вы сюда приехали?"

Через несколько дней Юрий Николаевич ушёл: разрыв сердца...

"Если человек оставил огромные словари, переводы, работы по филологии, это вызывает уважение, восхищение, но это еще не определяет главного,- размышляет А.Н. Зелинский, бывший ученик Юрия Николаевича - Нам важно знать, для чего это делал человек, оставил ли этот человек ту идею, ради которой он это делал. Оставил ли он следы своих внутренних замыслов, своего осмысления исторической реальности прошлого и настоящего. Если он их оставил, значит, он нам какие-то просеки проложил. Так вот, Юрий Николаевич, несомненно, эти просеки проложил".

Причем наука - это лишь одна из многих забот Юрий Николаевич на родине. Ведь он приехал, чтобы открыть русскому человеку мир Востока, красоту его легенд и сказаний, гор и людей - то, что так долго и заботливо собирал, записывал, зарисовывал и творил Рерих-отец. Очень много сил и времени уходило на поиск по всей стране сохранившихся картин раннего периода творчества отца, на организацию выставок. Первую выставку с трудом удалось открыть только через семь месяцев после приезда в страну. Но и пробыла она в Москве долго - люди "не отпускали" её, приходили, выстаивали огромные очереди. А в книге отзывов над всеми благодарностями кто-то из посетителей тогда написал: "С Новой эрой, друзья!" Так ощущала приход творчества Рерихов в страну молодежь. И люди тянулись к Юрию Николаевичу со всех сторон, просили о встрече, некоторые даже приезжали к нему на квартиру внезапно, на ночь глядя - он улыбался и говорил: "Проходите..."

"Западные философы говорят высокие слова, но живут обыденной жизнью. А оттого Запад не преуспевает. Напротив, Восток сразу применяет в жизни, - говорил Юрий Николаевич своим собеседникам. - Запад советует раскаяние. Восток же не думает об ошибках, но сразу, всем существом, старается жить так, как надо". И повторял: "Надо оценивать по внутреннему облику. Главное - внутренний облик".

Кто знает, может быть, внутренним обликом он сделал для окружающих его людей даже больше, чем своими научными трудами... Встречая его, люди понимали: возвышенная, простая, трудная и прекрасная жизнь - возможна. Здесь, на земле, посреди повседневности, жизнь может стать цепочкой открытий и свершений, если очень этого захотеть.

По материалам Интернета.