ВЕСТНИКИ

 Исторические свидетельства посещения Шамбалы

«С древнейших времен многие искатели истины пытались достичь сокровенной обители и встретиться с легендарными мудрецами Востока. Но лишь единицы наиболее духовно подготовленных людей действительно смогли достичь этой цели. Существует незыблемый закон в отношении посещения духовной обители Востока представителями внешнего мира: «Дойдет лишь тот, кто позван».

Как писал Н. К. Рерих в «Сердце Азии», «один из Махатм был спрошен, отчего они так заботливо скрывают свои ашрамы». Махатма ответил: «Иначе бесконечные шествия и с запада, и с востока, и с севера, и с юга наводнят наши уединенные места, куда без разрешения никто не дойдет и не потревожит наши занятия».

Невозможность физического посещения Шамбалы обычными людьми заключается не только в том, что Махатмы никогда не смогут принять у себя всех желающих пообщаться с ними, не говоря уже о том, чтобы сохранить при этом тайну своего местонахождения. Пребывание в Ашраме Шамбалы обычных людей, неготовых выдержать атмосферу обители, напряженную мощными духовными энергиями, к тому же усиленными работой многочисленных технических агрегатов и особой, невиданной представителями нашей цивилизации, аппаратурой, может нанести непоправимый вред их здоровью. Кроме того, как мы уже говорили, аурические излучения Архатов обладают необычным силовым полем, выдержать излучения которого под силу далеко не всем из самых подготовленных в духовном отношении людей» (Н.Ковалева).

 Е.Рерих писала одному из последователей Живой Этики:

«Вы пишете о Вашем единственном желании «попасть к Учителю, если же нельзя, то к Его ученику...». Должна сказать, что еще не встречала человека, который бы, узнав нечто о великом Белом Братстве, не устремился на поиски Их. Но редко кто, вернее, почти никто не задается вопросом - готов ли он духовно и физически к тому напряжению? Выдержит ли его физическая оболочка страшное нагнетение атмосферы, окружающей эту Твердыню? Только тот может приблизиться к ней, кто здесь, на Земле, среди борений и преодолений всевозможных трудностей, изжил все привычки и привязанности­ и огненно трансмутировал в подвиге самоотвержения свои энергии. Не пройдя земного чистилища, нельзя вступить в Рай. Огни Высших энергий опалят отягощенную ауру. Потому лишь один и очень редко двое в столетие достигают эту Твердыню. Также Вы знаете, что Вел[икие] Учителя никогда не вторгаются в карму человека и потому не делают никаких исключений. Карма может привести человека в Их общину. И если такая карма налицо, то никто и ничто, кроме самого человека, не сможет воспрепятствовать осуществлению ее. Потому приложите все Ваши устремления как можно лучше приложить в жизни все Заветы Учения и предоставьте все остальное Карме и великому знанию Владык» (Е. И. Рерих, 24.05.36.)

 Личных свидетельств очевидцев,  которым суждено было самим проникнуть в Братство или в один из его  Ашрамов, сохранилось совсем немного. 

Самым  древним  историческим документом такого рода является книга греческого софиста Филострата  о жизни  великого  греческого  мудреца  Аполлония  Тианского, жившего в I веке н.э.

Аполлоний Тианский

(из книги Р.Рудзитиса «Братство Грааля»)

Философ-новопифагореец,  софист, путешествовавший из страны в страну,  своими речами оказывал мощное воздействие на сознание слушателей.  Аполлоний слыл также провидцем  и магом-чудотворцем,  и  ему,  подобно Христу,  приписывали божественное происхождение.  При жизни он  был  необычайно  популярен,  его  даже обожествляли,  в  его  честь  римские  императоры  воздвигали  храмы и чеканили монеты.

Повествование  о  жизни Аполлония  написал в III веке греческий софист Филострат,  основываясь на  рукописях, оставленных  очевидцем (учеником Аполлония Дамидом),  и  на  устных  традициях. В этой книге подробно описано интереснейшее путешествие Аполлония в Индию в гости к таинственному Братству мудрецов-браминов. Во время   всего   его   путешествия   происходит   немало  необычного  и удивительного. 

В Индии  Аполлония  и  его  ученика  Дамида  сердечно   принимает царь-философ  Фроат,  ученик  упомянутых браминов.  Фроат рассказывает Аполлонию о глубоком уважении,  какое индусы питают к философии,  и  о серьезных  испытаниях,  какие  налагают  на  взыскующих  философии  их учителя,  и также высказывает  глубоко  правдивые  слова  о  положении философского   познания   на  родине  Аполлония  (в  Элладе),  которые знаменательны для всех эпох.

"У вас  есть законы,  - говорит он Аполлонию,  - о смертной казни для фальшивомонетчиков и еще какой-то там казни за  приписывание  себе несуществующих детей,  но за подлог и порчу философии (т.е. истины) не карает никакой закон и никакая власть этому не препятствует".

Затем царь  Фроат рассказывает Аполлонию о браминах или подлинных мудрецах,  к которым хочет отправиться и Аполлоний,  и  о  том,  какие трудности вырастают на пути непрошенных пришельцев в их обитель.  Даже Александру Великому,  когда он вторгся  в  Индию,  не  было  разрешено посетить  этот  край.  Это  место находится между реками Гифас и Ганг. "Если бы даже Александр и  переправился  через  Гифас  и  покорил  всю округу,  - рассказывает Фроат, - то все-таки не мог бы взять крепость, где обитают мудрецы,  будь с ним хоть десять тысяч Ахиллов и  тридцать тысяч  Аянтов,  ибо  мудрецы не бъются с пришельцами,  но отражают их, посылая знамения и бедствия".  Так были изгнаны  Геракл  Египетский  и Дионис,  с  оружием  вторгшиеся  в  Индию  и  пытавшиеся захватить это священное место с помощью своих  осадных  машин.  "Мудрецы,  казалось, пребывали в покое,  но лишь воины приблизились,  тотчас низверглись на них громы и молнии, прогоняя их и выбивая из рук оружие".

При расставании с Аполлонием царь Фроат дает ему рекомендательное письмо к старейшине браминов-мудрецов Иарху,  в котором просит  принять Аполлония дружественно,  как божественного мужа.  Вот содержание этого интересного письма:

"Царь Фроат  Учителю  своему Иарху и сотоварищам его:  радуйтесь! Аполлоний,  муж премудрый,  полагает вас мудрее себя  и  явился,  дабы поучиться  у  вас.  Итак  отошлите  его не прежде,  чем узнает он все, ведомое вам,  и не пропадет ничто из науки вашей,  ибо превосходит  он всех  людей  памятливостью...  Спутники  его  также достойны похвал за преданность свою столь великому мужу.  желаю Тебе  и  товарищам  Твоим всего наилучшего".

После долгого путешествия по странам,  полным чудес,  Аполлоний и его спутники  прибывают в богатую и цветущую местность и наконец, видят скалы, на которых стоит крепость мудрецов.  Здесь проводник каравана в благоговейном ужасе  падает  ниц.  Аполлоний  понимает,  что священная обитель мудрецов близка.  Индусы боятся этих мудрецов  больше,  нежели своего царя.  Также и сам царь, владеющий этою страною, часто является к мудрецам за советом, как выразителям божьего промысла. Когда путники приближаются  к деревне,  неподалеку от которой высится холм,  на коем обитают мудрецы, они видят юношу, спешащего им навстречу. Мудрецам уже заранее  известно о прибывании Аполлония,  и они послали навстречу ему проводника,  который укажет путь  к  святому  месту.  Путешественников поражает,  что  юноша говорит с ними по-гречески.  Аполлоний оставляет своих спутников в селении,  потому что проводник указывает ему  одному следовать за ним, ибо "так велели Сами".

Холм мудрецов высотою с афинский Акрополь  и  окружен  скалистыми обрывами,  причем  скалы  то тут,  то там воспринимаются как изваяния. Гора окутана облаком,  и там обитают мудрецы,  по желанию становясь то видимыми,  то  невидимыми.  Поднимающиеся  на  гору прежде всего видят колодец, излучающий ярко-синее сияние. Вода колодца почитается святой. Там  же  огнедышащий кратер,  у которого индусы очищаются от невольных прегрешений.  Эту гору считают центром Индии.  Огню здесь  поклоняются как  святыне  и получают его якобы прямо от лучей солнца.  Ежедневно в полдень здесь поют гимны Солнцу.

Мудрецы-брамины, по   словам   самого  Аполлония,  -  сверхземные существа,  хотя и живут на земле "Они обитают на земле и не на  земле, без  стен  оборонены  и  не  владеют ничем,  кроме всего сущего".  При священнослужении в честь Солнца они,  не предпринимая  никаких  особых усилий к тому, поднимаются в воздух на два локтя от земли.

Днем мудрецы  просят  Солнце сделать землю цветущей и счастливой. Ночью они просят огненный луч не оставить  людей  во  мраке.  Это  луч солнца, который брамины чудесным образом сохраняют. Мудрецы по желанию вызывают дождь или  разгоняют  тучи  и  получают  солнечный  цвет.  Без каких-либо приготовлений они получают все,  что только пожелают и чего у них нет.

Внешний облик  самих  браминов прост,  но величествен.  Они носят длинные  волосы.  Голову  повязывают  белой  повязкою.  Их   священное одеяние,  как  называет  его автор,  очень простое и сделано из одного куска ткани,  "из самородной шерсти,  которую производит земля". Ходят они  босиком.  У каждого брамина имеются перстень и посох,  обладающие чудесными свойствами.  С их  помощью  могут  добиться  всего,  но  эти способности они хранят как тайну.

Когда Аполлоний входит в Обитель,  Старейшина Братства - которого зовут Иарх - остается сидеть в своем украшенном кресле, в то время как другие мудрецы идут Аполлонию  навстречу.  Имя  Иарх,  вероятно,  есть сокращенное    греческое    Hierarches,   т.е. Владыка.   (Некоторые исследователи пытаются образовать это слово от санскритского Archat  - ­высшая  духовная  степень  в буддизме).  Разговор ведется на греческом языке.  Аполлоний высказывает  свое  убеждение,  что  знания  браминов намного  глубже  и  божественнее его собственных знаний,  поэтому он и предпринял  этот  далекий  путь,  какого  доселе   ни   один   из   его соотечественников не совершал.  Начиная беседу,  Иарх говорит,  что не станет его расспрашивать,  ибо ему уже все об Аполлонии  известно.  Он сообщает  Аполлонию  некоторые подробности из его жизни,  и последнего глубоко поражают способности ясновидения старейшины индийской  общины. Иарх  говорит,  что  Аполлоний  может приобрести эту мудрость и что он готов его учить.

После обряда  поклонения  Солнцу,  когда  все присутствующие поют гимны и на  мгновение  возносятся  в  воздух,  начинаются  философские беседы.  Мудрецам,  которые утверждают, что им известно все, Аполлоний по методу греческой философии предлагает вопрос: ведают ли они о себе? Ибо  греки познание самого себя считали самым трудным.  Иарх отвечает: "Мы потому и всесведущи,  что прежде всего познали самих себя, - никто из  нас  не  предался  бы сему любомудрию,  не постигнув прежде самого себя".  Тогда Аполлоний спрашивает:  "Кем  же  вы  себя  считаете?"  ­"Богами",  -  отвечает  Иарх.  -  "А  почему?" - "Потому что мы добрые люди".

Далее, спрошенный относительно мнения о душе, Иарх отвечает, что тут их мнения совпадают с учением Пифагора  и  египтян,  т.е.  что  он верит в  реинкарнацию  и даже помнит свои прежние воплощения.  Также и Аполлоний помнит,  что он в  прошлой  жизни  был  кормчим  египетского корабля (или, переводя с языка символов, правителем Египта).

Аполлоний гостит у индийских мудрецов четыре месяца и  знакомится с  их  жизнью и учением.  Из этого учения биограф сохранил лишь редкие фрагменты,  к тому же подчас пропущенные  через  призму  субъективного восприятия.   В   этом   учении   отражается  и  пифагорейство,  и неоплатонизм,  но,  похоже,  не  чужды  ему  и элементы   греческого политеизма.  Иарх говорит,  что они признают пять стихий, а не четыре, как греки: пятая - эфир, который они считают "первоначалом богов". Ибо все,  что вдыхает воздух, смертно, но все, что пьет эфир, бессмертно и божественно.  Космос  -  живое  существо.  Он  биполярен,  в   нем объединены женский и мужской принципы.  Первопричина космоса - Бог. Но части света управляются многими другими богами.  В сущности,  весь мир наполнен богами (т.е. духами).

Далее они  беседуют  об астрологических вопросах,   обсуждают искусство  ясновидения  и  предсказания  - мантику.  О людях,  которые приверженны искусству мантики, Иарх высказывается, что они посредством этого становятся божественными и трудятся во спасение человечества. Но пророчествовать может лишь тот,  кто совершенно чист душою,  чей разум чужд  малейшего  зла  и  кто всегда сохраняет чистую мысль.  "А стало быть, нечего дивиться, - говорит Иарх об Аполлонии, - ежели ведома сия премудрость тебе, чья душа преисполнена эфиром". Дар пророчества тесно связан с целительной силой и врачеванием.

Сам Иарх также обладает исключительными способностями врачевания. В Ашраме нередко появляются люди и просители,  которые ищут  совета  и помощи.  Так,  приходит женщина,  сын которой одержим демоном,  и Иарх дает ей средство для изгнания из сына злого духа.  Затем Иарх исцеляет хромого;  слепому  возвращает  свет  очей;  помогает советом роженице; обучает отца, как вызвать в детях отвращение к вину. Даже местный царь приходит за советом.

В пище члены общины довольствуются малым:  лишь сушеные  плоды  и коренья, и дары урожая.

Иарх дарит Аполлонию семь перстней,  на которых  начертаны  имена семи планет; каждое кольцо надлежит носить в определенный день недели. Затем  он  знакомит  его  с   удивительными   животными,   с   редкими драгоценными  камнями-самоцветами,  которые притягивают все предметы и так сияют,  что превращают ночь в день,  и т.д. (Конечно, многое самое сокровенное,  что было доступно Аполлонию и обсуждалось наедине, могло остаться неизвестным его ученику).

Иарх вообще  относится к Аполлонию с большим уважением,  называет его возвышенным и  божественным  человеком.  Наконец,  прощаясь,  Иарх говорит Аполлонию, что не только после смерти, но еще при жизни многими он будет почитаться за бога.

Эти месяцы, проведенные Аполлонием у индийских мудрецов, дали ему чрезвычайно много для достижения  полной  зрелости,  и  начинается  его беззаветное  неустанное  служение  человечеству. 

Об уходе  Аполлония  Тианского  с  земного  плана сообщает  книга "Криптограммы  Востока".  В ней говорится, что «Аполлоний  на  склоне лет опять отправился в Братство индийских мудрецов, где уже побывал в юности, и остался там».

Посещение Аполлонием Тианским Севера Индии

(из книги Ж.Сент-Илер «Криптограммы Востока»)

Еще будучи молодым человекам, он слышал от одного ценителя и соби­рателя необыкновенных историй о существовании Обители Братства. Тогда он мало обратил внимания, но со временем, когда ему пришлось многое узнать и много увидеть, он вспомнил и в тайне духа решил посетить Се­вер Индии.

У него был друг, большой ученый и принявший многие степени посвящения, к нему обратился Аполлоний за советом. Старец задумался и обещал узнать.

И вот через год пришел ответ. Старец обратился к Аполлонию: "Друг мой, воистину счастье с тобою. Мне пишут, ты можешь собираться в путь. В Кашмире ты встретишь одного моего друга, считаю, он может дать тебе необходимые указания. Итак, собирайся в путь".

Путь Аполлония был долог. На пути встречались разные люди. Один из встречных, как бы отгадывая намерение Аполлония, сказал: "Могу быть тебе полезным. Лицо, к которому направляешься, мне знакомо. Прошу тебя воспользоваться моим домом, когда достигнешь древней Гандары". И встречный подал Аполлонию хранительницу даров. Аполлоний так и не уз­нал имени незнакомца.

Достигнув Таксила, Аполлоний нашел дом незнакомца и, подойдя к две­ри, ударил молотом. Дверь открылась, и молодой индус пригласил Аполло­ния войти. Тут только Аполлоний вспомнил, что не знает имени владельца дома. Привратник, видимо, ждал. Аполлоний, чтоб объяснить свой приход, показал хранильницу даров. Привратник сделал знак рукой и провел Апол­лония в комнату, где стоял стол и два кресла.

Через некоторое время дверь открылась, и в комнату вошел высокий человек. На нем был кафтан и знаки достоинства конного начальника. Новопришедший назвался братом незнакомца и, как бы зная зачем при­шел Аполлоний, сказал: "Мои люди завтра проводят тебя".

Наутро Аполлоний увидел на дворе несколько воинов и коней. Трону­лись в путь и спешно доехали до Северных гор. Здесь воины оставили Аполлония.

Уход Аполлония Тианского

В жизнеописании Аполлония из Тианы искажено слово об уходе его. Но имеется свидетельство ученика Калликрата о последнем хождении Учите­ля.

Аполлоний начал слышать голоса, зовущие его опять к тем берегам, где он уже побывал с пользою для духа. Взяв с собою ученика Калликра­та, Учитель, не говоря о цели своего пути, немедленно отплыл.

Когда же прибыли к пещере, где Великий Учитель давал посвящение ар­хатам, навстречу им вышел высокий Старец и долго беседовал с Аполлони­ем. Калликрат услышал лишь последние слова Старца: "Если ты решил при­нять чашу Апологета Учения, то не медли».

Аполлоний, когда Старец скрылся в глубине пещеры, указал Калликрату спешно собрать достаточное количество благовонных деревьев и сложить в пещере подобие высокого ложа. Также указал, когда Калликрат услышит голос под сводом пещеры, зажечь, не оглядываясь, дерево, и может спе­шить к берегам Греции, забыв о происшедшем. Затем Учитель погрузился как бы в сон.

Калликрат сидел неподвижно, поддерживая огонь до глубокой ночи, ко­гда высоко под сводом раздался необычно звучный голос Учителя: "И так я не умер, но иду принять чашу Апологета".

Тогда Калликрат исполнил все указанное и завещал положить свидетел­ьство с собою в гробницу.

Лао-Дзин

После первой мировой войны большое внимание привлекла к   себе  статья  известного  монгольского  ученого-археолога  доктора Лао-Дзина в "Shahghai Times",  получившая широкий отклик в европейской прессе (пересказ содержания публиковался и в рижских газетах). В своей статье Лао-Дзин рассказывает,  что он посетил недоступный для  обычных людей "Храм Жизни",  находящийся в малоизвестном нагорье Кунь-Луня,  в самой труднодоступной части Тибета.  Его сопровождал некий  непальский йог,  которому  он однажды спас жизнь и который в благодарность за это поведал ему, что остаток своих дней он хочет провести в "Храме Жизни". В путешествии по Тибету им пришлось преодолеть невероятные трудности.

"После двух месяцев пути по пустыне Гоби и ужасным горным хребтам Северного Тибета,   -   рассказывает  автор,  -  мы  наконец  достигли какого-то заснеженного нагорья,  высотой  около  15  тысяч  футов  над уровнем моря.  Велико было наше изумление, когда вдруг далеко внизу мы увидели зеленеющую долину,  плодоносная природа, тепло которой  являли разительный контраст  с  пустынными снежными горами,  среди которых мы находились. В  этой  долине  мы  увидели  много  зданий   своеобразной архитектуры, вызвавших наше удивление".

               "По одну сторону долины мы увидели мощную группу красивых зданий, которые  возвышались  над верхушками деревьев.  Здесь-то,  как я узнал после,  и  находился  упомянутый  "Храм  Жизни",  вместе  со зданием библиотеки,  астрологической  башней  (наподобие тех,  какие строились халдейскими мудрецами),  зданиями лабораторий  и  пр.  Эти  постройки, сложенные из  черного базальта и серого гранита,  стоят сейчас так же, как они  стояли  уже  во  времена  Чингис-хана.  Они  древнее  Великой Китайской стены,  древнее самых старинных индийских пагод и, возможно, даже древнее египетских пирамид".

Все отшельники   которые   жили   в   этом  уголке,  давали  обет абсолютного молчания.  Потому-то это  место,  "хотя  оно  многие  века являлось  обителью  великих  духовных  Учителей  -  Махатм и пророков, осталось до наших дней одной из величайших мировых тайн".

"Случайные путники,  которые  достигли этого священного места,  ­или оставались там навсегда,  или умирали от голода  и  трудностей  на обратном   пути   в   цивилизованный  мир.  Те  же  немногие,  которые возвратились живыми,  давали клятву не разглашать ничего из того,  что они видели и слышали в святилище".

"Храм Жизни",  который  показал  Лао-Дзину   его   проводник-йог, предназначен  для  исследования человеческого духа и его силы.  "Может быть,  это единственное место на земле, где люди различных религиозных верований  и  убеждений  могут  встречаться  на  нейтральной  почве  и сосредоточить все свои  силы  и  способности  на  разрешение  проблем, имеющих такое величайшее значение для блага всего человечества".

Обитатели этой долины живут совершенно обособленно  от  остального мира.  Все  необходимое  для  каждодневной  жизни они производят своим собственным трудом... Самая большая ценность святилища - библиотека со множеством  рукописей,  а  также карт и инструментов,  необходимых для высших научных исследований.  Лао-Дзин в своей статье  останавливается главным  образом  на  физических  явлениях,  ибо  о  чудесных духовных теориях и  феноменах,  которые  там  происходят,  ему  было  запрещено писать.   Он   только  упоминает,  что  адептам  присущи  ясновидение, телепатия и другие высшие способности,  причем Лао-Цзин  присутствовал при  многих научных опытах.  Среди всего прочего, он видел,  как адепты поднимались в воздух и даже  становились  невидимыми  для  физического глаза. Адепты  живут многие столетия,  однако выглядят как люди средних лет.  Разумеется,  все это -  результат  достижений  несчетных  веков духовной дисциплины и высшего знания.

Путешествие доктора Лао-Дзина происходило при жизни Рерихов. Н.К.Рерих писал об этом событии:

«...Доктор Лаодзин рассказывает многие подробности своего замечательного путешествия в сопровождении йога из Непала через пустыни Монголии, по суровым нагорьям, в долину, где он нашел поселение замечательных йогов, изучающих высшую мудрость. Он описывает библиотеки, лаборатории, хранилища, а также знаменитую башню. Эти описания поражающе совпадают с описаниями этого замечательного места из других, малодоступных источников.

Доктор Лаодзин описывал замечательные научные опыты волевых посылок, телепатии на дальних расстояниях, применения магнитных токов и различных лучей. Было поучительно видеть, какой огромный интерес произвели эти сообщения в различных странах». (Рерих Н. К. «Сердце Азии»).

Как писала Е. И. Рерих, несмотря на полученную редчайшую возможность побывать в самом загадочном районе земного шара, китайскому ученому дано было увидеть далеко не все, имеющее отношение к внутренней жизни Братства, и на то были свои причины.

«Что же касается... д-ра Лаодзина... Могу сказать, что Владыка подтвердил факт этого посещения, но добавил, что доктор видел только то, что ему было показано» (Письмо Е.Рерих 06.05.1934г.).

Парацельс

«Много людей искало и до сих пор тщетно пытается пройти в эту Твердыню, но доходят лишь те, кто позваны. История знает немало выдающихся личностей, которым было суждено дать новый импульс к продвижению человеческой эволюции и перед тем посетивших эту Твердыню Великого Знания.

Так в свое время и Парацельс провел несколько лет в одном из Ашрамов Транс-Гималайской Твердыни, обучаясь великому знанию, изложенному им во многих томах, и часто в символах, ибо велико было гонение на этих светочей знания. Все его сочинения переведены на немецкий, англ. и франц. языки. Многие ученые и врачи черпают из них свои знания, но, по обыкновению, часто умалчивая об источнике» (Письмо Е.Рерих от 30.03.36).

ПАРАЦЕЛЬС (1493-1541) - символическое имя, принятое величайшим оккультистом средневековья - Филиппом Ауреолом Теофрастом Бомбастом фон Гогенгеймом. Парацельс оставил после себя множество трудов, по сей день высоко ценящихся у каббалистов и оккультистов. Он был выдающимся ясновидящим, знаменитым врачом, одним из самых ученых и эрудированных философов, мистиков и алхимиков.

Граф Воронцов

Интересный исторический эпизод о русском графе С.Р.Воронцове, дипломате, после России в Венеции (1782 - 1784г.г.) и Великобритании  (1784 - 1806г.г.), сотрудничавшем с Учителями Шамбалы, описывает Елена Ивановна Рерих:

«Воронцов был одним из тех русских, которые после встречи с графом Сен-Жерменом при дворе Екатерины обратились к Учению Жизни.

Чуждый военному делу, Воронцов оставил службу и последовал за Сен-Жерменом. Как иностранец, он помог С[ен]-Ж[ермену] отбыть из Франции. Истинно, Воронцов подвергался большой опасности, когда, пользуясь сходством с С[ен]-Ж[ерменом], он принял на себя его вид и тем навлек на себя преследование, которое назначалось С[ен]-Ж[ермену]. Конечно, Белое Братство помнит тех, Кто помогал Им и подвергался за Них опасности. Потому Воронцов прибыл вместе с С[ен]-Ж[ерменом] в Индию. Можно себе представить, как близко он мог подойти к Твердыне Света. Но три обстоятельства привели его обратно на родину. Первое - его чрезмерное увлечение обрядами магии, второе - его привязанность к родственникам и третье, когда стало ясно, что он не может остаться в Индии без вреда для своего духовного развития, ему было поручено предупредить декабристов о неверном задании.

В роду Воронцовых сохранилась память о странном предке, когда-то исчезнувшем, но так как все около Бел[ого] Братства связано с кличкой шарлатанства, то имя Воронцова было между мистиками и шарлатанами. Часть его писем в Публичной библиотеке в Петербурге, но некоторые были впоследствии извлечены оттуда. Во всяком случае, Воронцов был одним из немногих, кто знал о Гималайском Братстве и распространял сведения о Махатмах.

Среди частного архива Наместника Кавказа Воронцова-Дашкова имелись письма об учителях Индии. И в семейных архивах Фадеевых, родственников Блават­ской, хранились любопытные документы о Воронцове; так и у меня имелся ритуальный кинжал, принадлежащий Воронцову, и в детстве я любила повторять отрывки привезенных им из Индии ритуальных напевов, каким-то образом дошедших до нашей семьи. Конечно, никто уже не помнил их происхождения и значения. Также и имение моего мужа носило название Извара, данное этим самым Воронцовым, ибо оно раньше принадлежало ему». (Письмо от 17.12.36.)

Е.П.Блаватская и ее ученики

Самые яркие и живые страницы, посвященные жизни и деятельности Учителей Востока, оставили нам, конечно же, их ближайшие ученики и сотрудники, имевшие личное общение с Махатмами.

Больше всего информации о таинственной Твердыне Света принесли человечеству наши великие соотечественники - Елена Петровна Блаватская и семья Рерихов, которые посещали Ашрамы Шамбалы, проходили в них обучение и на протяжении всей своей жизни находились в непрерывном Общении с Великими Учителями.

Из Писем Елены Ивановны Рерих:

«Вспомним и нашу много оклеветанную гениальную Е. П. Блаватскую, пробывшую три года в одном из Ашрамов Тибета, принесшую великое знание и светлую Весть о Махатмах». (30.03.36.)

«(...) именно Е. П. Бл[аватская] была огненной посланницей Белого Братства. Именно она была носительницей доверенного ей знания. Именно из всех теософов лишь Е. П. Бл[аватская] имела счастье получить учение непосредственно от Вел[иких] Учителей в одном из Их Ашрамов в Тибете. Именно она была великим духом, принявшим на себя тяжкое поручение дать сдвиг сознанию человечества, запутавшемуся в мертвых тенетах догм и устремлявшемуся в тупик атеизма. Именно только через Е. П. Бл[аватскую] можно было приблизиться к Б[елому] Бр[атству], ибо она была звеном в Иерархической Цепи». (08.09.34.)

Сама Елена Петровна Блаватская так пишет в своей книге «Разоблаченная Изида»:

«Традиция передает, и записи «Великой Книги» поясняют, что задолго до дней Адама и его любознательной жены Евы (там,) где теперь находят только соленые озера и лишенные растительности голые пустыни, было обширное внутреннее море, которое простиралось над Средней Азией на север от гордого Гималайского хребта и его западного продолжения.

И был там остров, по своей несравненной красоте не имеющий равного в мире: он был населен послед­ними остатками расы людей, которая предшествовала нашей расе. Эта раса одинаково удобно могла жить в воде, воздухе или в огне, так как у нее была неограниченная власть над элементами (природы). Они были «Сыны Божии»... И именно они передали людям наиболее вещие тайны природы и открыли им чудесное непроизносимое теперь утерянное «имя» (...)

Иерофанты всех священнослужительских училищ были осведомлены о существовании этого острова, но «слово» знал только... глава каждого училища, и он передавал его своему наследнику только в момент смерти. Таких училищ было много, и старинные классики о них повествуют... С прекрасным островом не было никакого сообщения по морю, а только по подземным ходам, известным только главам; эти ходы простирались по всем направлениям.

Традиция указывает на многие величественные руины Индии - Эллора, Элефанта и пещеры Аджанты (хребет Чандор), которые когда-то принадлежали вышеупомянутым школам, и с которыми (они) были соединены такими подземными ходами.

Кто может сказать по поводу утерянной Атлантиды - которая также упомянута в «Тайной Книге» (...) - что она уже не существовала в те дни?» (т. 1, с. 491-493.)

 Впервые Блаватская увидела своего Учителя не на физическом плане, а на астральном. Как вспоминала со слов Елены Петровны ее сестра Вера, а также ближайшие единомышленники - графиня К. Вахтмейстер и журналист А. П. Синнетт в своих книгах, с раннего детства Елена видела в астрале величественный образ индуса в белом тюрбане, который всегда появлялся перед ней в минуты опасности, чтобы помочь и спасти ее. Елена не раз говорила о его существовании своим родственникам, называя загадочного индуса своим Хранителем. На физическом плане Блаватская впервые увидела своего Учителя в день своего рождения. Тогда ей исполнилось двадцать лет. Графиня Вахтмейстер в своих «Воспоминаниях о Е. П. Блават­ской» так описывает ее первую встречу с Учителем со слов самой Елены Петровны:

«В 1851 году она была в Лондоне. (...) Однажды, во время одной из прогулок, которые она обычно совершала в одиночестве, она с большим удивлением увидела среди группы индийцев того, кто являлся ей ранее в астрале. Первым ее импульсом было броситься к Нему и заговорить с Ним. Но Он дал ей знак не приближаться к Нему, и она так и осталась стоять, словно окаменев, пока вся группа не прошла мимо нее.

На следующий день она пошла в Гайд-парк, чтобы там в спокойствии и одиночестве подумать обо всем происшедшем. Вдруг, подняв глаза, она увидела приближающуюся к ней ту же фигуру. Учитель сказал ей, что он приехал в Лондон с индийскими принцами для выполнения одного важного дела и что Он хотел с ней встретиться, так как ему необходимо ее сотрудничество в одном начинании. Затем он рассказал ей о теософском обществе и сообщил, что желал бы видеть ее основательницей его. Он кратко поведал ей о тех трудностях, которые ей суждено будет преодолеть, и сказал, что сначала ей придется провести три года в Тибете, чтобы подготовиться к выполнению этого важного поручения».

Как далее вспоминала графиня Вахтмейстер, Блаватская, разбирая однажды присланную ей родственницей посылку, обнаружила в ней старый альбом для зарисовок и показала ей интересную подпись, сделанную под каким-то рисунком: «Незабываемая ночь! (...) 12 августа (это 31 июля по русскому календарю) мой день рождения - мне исполнилось тогда 20 лет. Я встретила М.- Учителя из моих снов!» (Wachtmeister C. Reminiscences of H. P. Blavatsky and «The Secret Doctrine», L., с. 56-57.)

В письме к князю Дондукову-Корсакову Елена Петровна упоминает о том, что ее первое путешествие в Индию тоже было тесно связано с таинственным руководителем. «В Англии, - пишет Блаватская, - я видела его всего дважды, и при нашем последнем разговоре он сказал мне: «Индия предначертана тебе, но позже, лет через двадцать восемь-тридцать. Поезжай туда и посмотри страну». Я поехала - сама не зная зачем! Я была как во сне. Провела там около двух лет, путешествуя и каждый месяц получая деньги - понятия не имея, от кого они, и добросовестно следуя по указанному пути. Я получала письма от этого индуса, но за два эти года не видела его ни разу». (Там же, с. 75.)

Е.П.Блаватская с Учителями Шамбалы

Вторая встреча Блаватской с Учителем произошла опять в Англии, в 1854 году. О некоторых обстоятельствах этой встречи Елена Петровна упоминает в своей знаменитой книге «Из пещер и дебрей Индостана». В частности, она писала: «Мы встретились с ним в чужом доме, в Англии, куда он приезжал с его соотечественником-принцем, и наша встреча ограничилась двумя разговорами, которые хотя тогда и произвели на меня сильное впечатление своею неожиданною странностью, даже суровостью, но, как и многое другое, все это кануло с годами в Лету...»

После первой встречи в многолюдном лондонском парке Е. П. Блаватская немало встречалась с Учителями и в отдаленных, скрытых от глаз непосвященных уголках земного шара, служивших Учителям Ашрамами, т. е. убежищами, в которых могли какое-то время жить они сами и их ученики. О посещении Е. П. Блаватской этих загадочных мест можно найти упоминания в теософской литературе.

В письме Ф. Гартману Е. П. Блаватская писа­ла: «(...) я была знакома с Адептами, «Братьями», не только в Индии и за пределами Ладака, но и в Египте и Сирии. (...) все они Адепты, молчаливые, таинственные, уединенные, хранящие тайну, раскрывающие себя лишь немногим, в течение семи-десяти лет доказавшие свою абсолютную преданность, соблюдавшие молчание даже под угрозой смерти. Я выполнила Их требования и стала тем, что я есть сейчас. Все, что мне было разрешено рассказать,- это правда. За Гималаями находится многонациональный центр Адептов. Таши-лама знает их, и они сотрудничают между собой. С некоторыми из них он имеет прямую связь. И все же Их истинная сущность остается неведомой даже для рядовых лам, которые в большинстве своем невежды. Среди них (т. е. Адептов. - С.) находятся мой Учитель и К. Х., и некоторые другие, которых я знаю лично. Они то приходят, то уходят, и все они связаны с Адептами в Египте и Сирии и даже в Европе». («Theosophist», октябрь, 1907.)

Одно из воспоминаний Е. П. Б[лаватской] о пребывании в Ашраме Учителей содержится в ее письме А. П. Синнетту от 6 января 1886 года:

«Во сне я имела очень необычное видение. Перед тем как заснуть, я тщетно взывала к Учителям, которые не приходили ко мне, пока я была в бодрствующем состоянии, но во время сна я увидела их обоих. Я опять была (сцена, происходившая много лет тому назад) в доме Махатмы К. Х. Я сидела в углу на циновке, а он шагал по комнате в своем костюме для верховой езды; и Учитель разговаривал с кем-то за дверью. «Я вспомнить не могу» - произнесла я в ответ на один из его вопросов об умершей тете. Он улыбнулся и сказал: «Забавным английским языком вы владеете». Мне стало стыдно, мое тщеславие было уязвлено, и я подумала (обратите внимание - это было в моем сне или видении, которое было точным воспроизведением того, что произошло слово в слово 16 лет тому назад): «Теперь я нахожусь здесь и не говорю ни на одном другом языке, кроме английского разговорного языка, и, наверное, разговаривая с ним (Махатмой), научусь говорить лучше» (Поясню - с Учителем я тоже говорила по-английски, хорошо или плохо - для Него это ничего не значило, так как он не пользуется этим языком, но понимает каждое слово, возникающее в моем сознании; и я понимаю его, каким обра­зом - этого я не смогла бы объяснить, хоть убей, но я понимаю. С Джуал Кулом я также разговариваю по-английски, он говорит на этом языке даже лучше, чем Махатма К. Х.). Затем, все еще в своем сне, три месяца спустя, как мне было дано понять в этом видении, я стояла перед Махатмой К. Х. у старого разрушенного здания, на которое он смотрел, и так как Учителя не было дома, я принесла к нему несколько фраз, которые я выучила на языке сензар в комнате его сестры, и просила его сказать мне, правильно ли я их перевела, и дала ему листок бумаги, где эти фразы были написаны на английском языке. Он взял и прочитал их, поправляя перевод, еще раз перечитал и сказал: «Ваш английский язык становится лучше - постарайтесь взять из моей головы хотя бы те небольшие знания английского языка, которыми обладаю я». Он положил свою руку мне на лоб в области центра памяти и слегка надавил (я даже снова почувствовала чуть-чуть ту же самую боль, как и тогда,- и холодный трепет, который я уже раньше испытывала). С этого дня, он проделывал со мной эту процедуру ежедневно в течение приблизительно двух месяцев.

Опять сцена меняется, и я ухожу с Учителем, который отсылает меня обратно в Европу. Я прощаюсь с его сестрой и ее ребенком, и всеми учениками. Я слушаю, что мне говорят Учителя. Затем раздаются прощальные слова Махатмы К. Х., как всегда подшучивающего надо мной. Он говорит: «Итак, вы немногому научились из Сокровенной Науки и практического оккультизма - и кто может ожидать большего от женщины,- но, во всяком случае, вы немного научились английскому языку. Вы теперь говорите на этом языке лишь немногим хуже, чем я»,- и он засмеялся.

Опять сцена меняется, я нахожусь на 47-й улице Нью-Йорка, пишу «Изиду», и Его голос диктует мне. В том сне или ретроспективном видении я еще раз переписала всю «Изиду» и могла бы теперь указать все страницы и фразы, продиктованные Махатмой К. Х., а также страницы и фразы, продиктованные Учителем...

И опять я видела себя саму ночью в кровати - я писала «Изиду» в своих снах в Нью-Йорке,- в самом деле писала ее во сне и чувст­вовала фразы, которые Махатма К. Х. запечатлевает в моей памяти».

Об одной из встреч Елены Петровны с Учителями, свидетелями которой были спутники Блаватской - теософы - рассказывала в своих письмах друзьям Е. И. Рерих.

Об одном из живописных местечек­ ­­Индии, где ей довелось побывать, она писала: «Кхандала - прекрасное место, и оно замечательно тем, что здесь находятся древнейшие буддийские пещеры, так называемые «Karla caves», репликой­ которых является Аджанта; но мои сыновья говорят, что главная пещера со ступою еще интереснее, нежели в Аджанте. Для нас это место знаменательно и дорого тем, что здесь Блаватская встретила М[ахатму] М[ориа], когда она с несколькими спутниками предприняла путешествие в эти пещеры из Бомбея. Тогда еще почти никто не слыхал об их существовании, и не было никаких дорог, никаких облегчений на пути, приходилось идти пешком и карабкаться почти на отвесную скалу. Но путники дошли и были вознаграждены видением М[ахатмы] М., Который приветствовал Блав[атскую] у входа в пещеру и после краткой беседы с нею скрылся из виду; после этого Блав[атская] вошла в пещеру и тоже исчезла в ней. Спутники обыскали всю пещеру, но тщетно, тогда они решили поставить палатки около пещеры и провести всю ночь в бдении. На рассвете М[ахатма] М. снова появился из неожиданного скрытого прохода вместе с Блав[атской] и обратился к спутникам ее с приветственными и ободряющими словами. Так поведал нам эту необыкновенную манифестацию один индус-теософ, который приезжал к нам вместе со Светиком и его женой. Между прочим, он сказал, что описание этой замечательной манифестации можно найти во втором томе «Дневника Олькотта». Когда я услышала о таком явлении, место это озарилось для меня ярким лучом надземной красоты, и я поняла, почему В[еликий] В[ладыка] привел нас сюда». (Письмо от 28.06.48.)

Еще одно интересное воспоминание Елены Петровны о посещении ею некоторых Ашрамов Шамбалы содержится в ее письме родным, написанном в октябре 1877 года. После смерти Блаватской это письмо было опубликовано в журнале «The Path» и затем неоднократно цитировалось в различных работах по истории теософского движения.

В нем Е. П. Блаватская упоминает о том, как глубоко чтит дух учения Христа ее Учитель. В этом же письме сообщается, что она провела семь недель в прибежище в лесу неподалеку от гор Каракору­ма. Учитель посещал ее ежедневно, но она не уточняет, астральным или каким-то другим образом. В этом загадочном месте ей показали целое собрание статуй Великих Учителей мира.

В одном из подземных храмов она увидела огромную бронзовую статую Иисуса, дающего прощение Марии Магдалине. Рядом с ней находилась статуя Гаутамы Будды, который из своих рук поил водой нищего, а также статуя его ученика и двоюродного брата Ананды, пьющего воду у колодца из чаши, подаваемой ему парией, неприкасаемой.

В мемуарах людей, встречавшихся и тем более сотрудничавших с Е. П. Блаватской, есть немало интереснейшей информации об Учителях, полученной, что называется, из первых уст.

Так, Чарльз Джонстон в своей книге «Елена Петровна Блаватская» приводит следующие сведения об адептах Шамбалы:

«(...) она (то есть Е. П. Блаватская.- С.) рассказывала об Учителях и адептах, которых знала. Между ними она делала различия, подчеркивая, что Учителя были выше обычных адептов. Она была знакома с адептами многих рас - из Северной и Южной Индии, Тибета, Ирана, Китая, Египта; с европейцами из Греции, Венгрии, Италии, Англии; с адептами некоторых рас Южной Америки, где, как она говорила, находилась одна из лож адептов».

По словам Елены Петровны, эта раса адептов была тесно связана с древними египтянами, и ее адепты до сих пор нерушимо хранят тайну своей обители. Говоря о внутренней структуре и организации деятельности этой общины адептов, Е. П. сообщила, что среди них есть особые представители лож, которые непрерывно курсируют между их разными центрами, поддерживая таким образом связь. Но помимо этого, у адептов есть и другие способы связи.

«Посредством астральных форм?» - спросил Джонстон. «Да,- ответила она,- и другими способами, еще более высокими. У них общая жизнь и сила. Восходя духовно, они поднимаются выше расовых различий, к нашему общечеловеческому началу. Их цепь неразрывна. Адепты необходимы в Природе земного и надземного. Они представляют собой связующее звено между людьми и Богами; «Боги» же - это души великих адептов и Учителей давно прошедших рас и веков, вплоть до порога Нирваны. Эта последовательность нерушима».

«В чем состоит их деятельность?» - спросил Джонстон.

«Не будучи адептом, это едва ли можно понять. Но они поддерживают духовную жизнь человечества», - ответила Елена Петровна.

«Каким образом адепты руководят душами людей?» - последовал новый вопрос.

«По-разному, - ответила Блаватская, - но главным образом они передают душам людей знания непосредственно, на духовном плане. Это вам будет трудно понять. Но существует более доступный пониманию факт: через определенные циклы времени они пытаются дать миру правильное представление относительно духовных реалий. Один из них приходит в мир, чтобы учить народы, и остается в истории как основатель новой религии. Такими Учителями были Кришна и Зороастр, а также Будда и Шанкарачарья, великий мудрец Южной Индии. Таким же был и Назареянин (Иисус)».

«Есть ли у адептов неизвестные нам свидетельства о его жизни?» - поинтересовался Джонстон.

«Должны быть,- ответила Блаватская,- потому что они располагают самыми подробными сведениями о жизни всех Посвященных. Однажды я вместе с Учителем побывала в огромном пещерном храме в Гималаях. Там было много статуй адептов; указывая на одну из них, Учитель сказал: «Это тот, кого вы зовете Иисусом. Мы считаем его одним из величайших среди нас».

В дальнейшей беседе о целях деятельности адептов Блаватская говорила: «Через гораздо более краткие промежутки времени они направляют в мир посланника, чтобы учить человечество (духовным знаниям). Такая попытка предпринимается в последней четверти каждого столетия, и в нашем веке эта работа представлена Теософским обществом» (H. P. Blavatsky Collected Writings, 1950-1991, VIII, с. 392-409)

С Учителями довелось пообщаться не только Е. П. Блаватской, но и ее ученикам-теософам. Воспоминания о таких встречах, вместе со свидетельствами других людей, встречавших в своей жизни представителей Белого Братства, собраны в книге Клода Брэгдона «Эпизоды из незаписанной истории». 

Одним из учеников Е. П. Блаватской, которому посчастливилось встретить своего Учителя - Махатму - был Рамасвамир. Свою незабываемую встречу с Учителем он описал в письме другу.

Все началось с того, что Рамасвамир услышал внутренний голос, принадлежащий его Учителю и зовущий его оставить все дела и спешно последовать за Е. П. Блаватской, отправлявшейся к границам Тибета, чтобы встретиться с Учителями. Рамасвамир немедленно последовал внутреннему велению, но когда он прибыл в Бомбей, выяснилось, что Елена Петровна уже покинула этот город и достигла Дарджилинга, находящегося на границе Тибета, где, вполне возможно, уже состоялась ее встреча с Учителями. В отчаянии Рамасвамир решил перейти границу Тибета самостоятельно, в одиночку, невзирая на все опасности, которые таило в себе подобное путешествие, чтобы найти своего Учителя - или погибнуть. Переодевшись в одежду паломника, он в одиночку отправился в путь, практически без средств и без знания местного языка, к тому же не имея разрешения на переход через границу. Юноша пробирался во внутренние области Сиккима через джунгли, кишащие дикими зверями, наверняка зная, что случись с ним что-нибудь - и помочь будет просто некому. Но его сознание было настолько сосредоточено на любимом образе Учителя, что ни страх, ни беспокойство не владели его душой. Он едва избежал смерти в пути, и его великая вера в Высшую Волю спасла его и от руки разбойника, и от хищных зверей. Наконец около­ границы Тибета он увидел Того, к кому так стремился. Рамасвамир описывает эту встречу так: «Я думаю, время было между восемью и девятью часами утра. Я направлялся в один из городов Сиккима, где, как мне сообщили встречные, я мог бы легко перейти тибетскую границу в своей одежде паломника. Внезапно я увидел одинокого всадника, мчавшегося по направлению ко мне. По его статной фигуре и ловкости, с которой он управлял конем, я подумал, что это, должно быть, один из офицеров сиккимского раджи. Значит, все кончено. Сейчас он потребует мой паспорт и спросит, по какому делу я прибыл на территорию независимого Сиккима, а может быть, даже арестует меня и вышлет обратно, если не хуже того. Всадник приблизился ко мне и осадил коня. Я взглянул на него - и мгновенно узнал Его... Благоговейный трепет охватил меня, ибо я стоял перед Махатмой - перед ликом моего высокочтимого Гуру, которого я видел ранее в Его астральном теле. Это был Он, «Гималайский Брат»!.. В тот же миг я простерся на земле у Его ног. Поднявшись по Его приказу и безмолвно глядя на Него, я совершенно забылся в созерцании Его лика, который я так хорошо знал по портрету... Я не мог ничего сказать: радость и благоговение лишили меня речи. Величественность Его облика, который казался мне олицетворением мощи и мысли, внушала мне восторг и благоговейный трепет. Я находился лицом к лицу с Махатмой Гималаев, и Он не был мифом или же «созданием воображения медиума», как сказали бы скептики. Это не было ночным сновидением, ибо время было между восемью и девятью часами утра. Солнце сияло и было молчаливым свидетелем происходящего. Я вижу Его во плоти и крови, и Он говорит со мной с добротой и мягкостью. Мог ли я ожидать большего? От избытка счастья я утратил дар речи, и прошло некоторое время, прежде чем я смог произнести несколько слов, ободренный Его благостными словами...

После первых мгновений удивления и восторга, когда я успокоился и свыкся с происходящим, мы долго беседовали с Ним... Он сказал, что я должен терпеливо ждать, если хочу быть принятым в ученики; что многие предлагали себя в кандидаты, но лишь очень немногие оказались достойными...

И теперь, когда я видел Махатму во плоти и крови и слышал Его живой голос, пусть никто не осмелится сказать мне, что Братья не существуют. Теперь будь что будет, никакая смерть, никакая месть врагов не устрашат меня, ибо я знаю то, что знаю!» (Bregdon C. Episodes from an Unwritten History. Rochester, 1910, с. 36-38.)

Еще одно свидетельство о встрече с Учителями принадлежит Дамодару Маваланкару, также бывшему учеником и сподвижником­ Е. П. Блаватской. Маваланкар был родом из влиятельной и богатой семьи браминов, не принявшей его приверженности теософскому движению. Тем не менее Маваланкар вступил в теософское общество вопреки воле своей родни, отказавшись при этом от причитавшегося ему богатого наследства. Преданность Дамодара Е. П. Блаватской была абсолютной.

За все время деятельности теософского общества Дамодар неоднократно встречался с Учителями. Однажды, как пишет Клод Брэгдон в «Эпизодах из незаписанной истории», он внезапно исчез из того места, где обычно жил, и вскоре вернулся назад.

«Он побывал в Ашраме своего Учителя, пройдя там известную подготовку. Он ушел туда худеньким, бледным, похожим на ученика юношей, хрупким, робким и застенчивым. Когда он вернулся, бронзовый загар на его лице оливкового цвета стал несколько темнее; он выглядел сильным, выносливым и ловким, смелым и энергичным. Перемена, произошедшая в нем, была настолько разительна, что друзья едва узнали его.

Он сам описывал произошедшее с ним так: «Мне посчастливилось быть позванным и получить разрешение посетить святой Ашрам, где я провел несколько дней в благословенном обществе гималайских Махатм и их учеников».

О том, как выглядят некоторые строения Главного Ашрама гималайской обители, Дамодар рассказывал в письме видному деятелю американского теософского общества У. Джаджу. Учитель разрешил ему побывать в Ашраме Махатм в астральном теле. О своих впечатлениях Дамодар вспоминал:

«Я оказался в особенном месте. Оно находится в районе верхней границы Кашмира, у подножия Гималаев. Кроме двух домов, расположенных напротив друг друга, там больше нет никакого жилья. Из одного дома вышел Кут-Хуми. Это был его дом. Напротив останавливается (Учитель) М. Брат К. приказал мне следовать за ним. Через полмили мы подошли к естественному подземному ходу, уводящему под Гималаи. Это было старое русло реки Инд, бешено бурлящей внизу. Тропа была настолько узкой, что идти по ней можно было лишь по одному, и один неверный шаг мог стоить путнику жизни (...).

Пройдя значительное расстояние по этому подземному ходу, мы вышли на открытую равнину в Л. Там находилось просторное, массивное здание... Это был Главный Центр, куда должны были прибыть все из нашей группы, кто заслуживал посвящения в мистерии. Они должны были собраться здесь для заключительной церемонии и оставаться здесь столько времени, сколько потребуется. Я вместе с моим Гуру поднялся в Большой зал. В нем царили мир и величие, вызывающие благоговейный трепет (...). Великолепие Трона Владыки было несказуемо». (Eek S. «Damodar and the Pioneers of the Theosophical Movement», Adyar, 1978, с. 47.)

Как и Е. П. Блаватская, Рерихи были учениками и сотрудниками Учителей Шамбалы на протяжении многих своих воплощений. В силу этого духовная связь с неведомыми Наставниками ощущалась ими на интуитивном уровне.

Первые проблески воспоминаний о прошлых воплощениях, об Учителях приходили к ним в видениях и снах. Особенно яркие и интересные видения посещали в детстве и юности Елену Ивановну Рерих.

«Сотрудничество с Наставником Света было утверждено с самого раннего детства. Первое осознание существования Наставника Света открылось на шестилетнем возрасте, когда девочка уявилась на восхищении красотою летнего утра. Ярое восхищение подняло ее вибрации, и она увидела высокую фигуру в белом одеянии, стоявшую на фоне цветущей яблони. Облик этот пробудил в ней воспоминание далекого прошлого; Прекрасный Облик Наставника встал в сознании, и сердце девочки потянулось к нему со всею силою восторженной любви. Озарение это не только пробудило сознание, но и заронило искру устремления к истинному знанию и страстной любви к далекому и близкому Облику.  Ярые воспоминания далекого прошлого подтвердились новыми явлениями двух Индусов, приходивших к ней во время детских заболеваний простудного характера, и, конечно, оявляли ей спасение от опасности, вызванной чрезмерно высокой температурой. Девочка мало опасалась Их. Они осторожно садились в ногах ее кровати, и Наставник, близкий ей, садился дальше от нее и натягивал серебряную нить, выходившую из ее сердца. Спутник Его передавал Ему эту нить, и Он наматывал ее на огромный клубок, который держал в руке. Явление такое повторилось еще раз, но не столь ярко» («У порога Нового мира»). 

В зрелые годы интуитивное знание о связи с Учителями оформилось у Н. К. и Е. И. в целую систему общения с Учителями с помощью ясновидения и яснослышания, а также особых сеансов медитативного сосредоточения.

Но помимо общения, осуществлявшегося посредством духовных каналов, Рерихи имели немало встреч с Махатмами и в обычных условиях, на физическом плане. В своих письмах Е. И. Рерих писала:

«(...) Также, если скажу, что мы встречали Учителей в их физическом и тонком теле, то не сомневаюсь, что и это мое утверждение вызовет бурю негодования и протестов в известном лагере.

Но тем не менее это истина. Но поговорка, что нет хуже слепых и глухих, нежели те, кто не желает слышать и видеть, уже давно стала труизмом». (12.07.38.)

«Прекрасный, Мужественный и Суровый Облик Учителя заполонил мою душу и с тех пор жил и живет в моем сердце как Высший Идеал, как Мечта Сокровенная - до самой встречи, сначала в Облике Надземного Нирманакайа, затем и в физическом теле в Лондоне. Вся моя жизнь отдана служению Тому, Кто отказался от всего и принял все, всю великую тяготу Подвига сдвига сознания и расширения сознания в духе человечества, и тем явил спасение Мира.

Многие века и тысячелетия любила я исключительной любовью этот Величественный Облик, этот непревзойденный Ум и Сердце, приносившие себя в жертву, только бы утвердить человечество на пути к знанию Высшему, основанному на Огнях Сердца!» (Письмо от 17.11.53)

Первая встреча Рерихов с Наставниками произошла в том самом лондонском Гайд-парке, где Е. П. Бла­ватская впервые встретилась со своим Учителем. Это было 24 марта 1920 года. С тех пор день 24 марта считается в рериховском движении Днем Учителей и данного Ими Учения.  Прогуливаясь по аллеям лондонского Гайд-парка, где всегда было довольно многолюдно, Рерихи увидели идущих им навстречу необыкновенно высоких и красивых индийцев в белой форме офицеров раджпутских войск, находящихся на службе у британского правительства. В то время многие индийцы служили в британской армии, и появление индийских военнослужащих в многолюдном лондонском парке не было сколько-нибудь примечательным событием. Но, увидев их, Е. И. Рерих ощутила какое-то странное чувство, и, словно по мановению волшебства, толпа гуляющих по парку людей рассеялась.

"Урусвати помнит, как при первой встрече с Нами остальные прохожие как бы рассеялись. Справедливо предположить, что это было следствием Нашего мысленного приказа", - так было сказано об обстоятельствах этой встречи в одной из книг Живой Этики. Взгляды Рерихов и идущих им навстречу офицеров встретились. Один из офицеров обезоруживающе открыто улыбнулся Елене Ивановне. Ей, воспитанной в строгих традициях начала века, приветственная улыбка незнакомца показалась несколько странной. Уже потом она узнала, что "нарушителем" чопорных светских традиций оказался Махатма Кут-Хуми...

              

 «Сиккимские встречи  с  Махатмами   занимали   особое   место.   В Дарджилинг, расположенный в Восточных Гималаях,  Рерихи прибыли в 1923 году. Махатмы время от времени появлялись и там, и в соседнем Сиккиме. И опять,   описывая   эти   встречи   в   своих   дневниках,   Николай Константинович был  предельно  осторожен  и  опускал  важные   детали, которые могли бы указать на какие-то конкретные обстоятельства.     

 "Мы четверо,  - пишет Николай  Константинович,  -  после  полудня ехали в  моторе  по  горной дороге.  Вдруг наш шофер замедлил ход.  Мы увидали на узком  месте  портшез,  несомый  четырьмя  людьми  в  серых одеждах. В носилках сидел лама с длинными черными волосами и необычной для лам черной бородкой.  На голове была корона,  и красное  с  желтым одеяние было необыкновенно чисто.      

Портшез поравнялся с нами, и лама, улыбаясь, несколько раз кивнул нам головою. Мы проехали и долго вспоминали прекрасного ламу. Затем мы пытались встретить его.  Но  каково  же  было  наше  изумление,  когда местные ламы   сообщили   нам,   что  во  всем  краю  такого  ламы  не существует".     

 "Лама" был  Учителем,  очередная  встреча  с которым состоялась в небольшом храме, стоявшем у дороги, около буддийского монастыря Гумм».  На маршруте Центрально-Азиатской экспедиции Рерихи собрали целый цикл легенд и исторических сказаний об Учителях-Махатмах Шамбалы.       

"Лама  красной  секты  сказал  нам  про  чудесных   азаров индусского вида, длинноволосых, в белых одеждах, иногда появляющихся в Гималаях. Эти мудрые люди знают,  как управлять внутренними  силами  и как объединять  их  с  космическими токами.  Глава медицинской школы в Лхассе, старый ученый лама лично знал таких азаров и сохранял  с  ними непосредственные отношения".      

Еще один лама поведал:      "...эти мудрые  Махатмы,  они  в  вечных  трудах  направляют нашу жизнь. Они  управляют  внутренними  силами  и  в  то  же  время,   как совершенно обычные люди,  они появляются в разных местах и здесь, и за океанами, и по всей Азии".  

"Ближе к области Шигатзе, на живописных берегах Брамапутры  и  в  направлении  к  священному  озеру Манасаравар, еще совсем недавно существовали Ашрамы Махатм Гималаев, - писал Николай  Константинович.  -  Когда  вы  знаете  это,  когда  вам известны факты,  окружающие  эти  замечательные  места,  вас наполняет особое чувство.  Здесь еще живут престарелые люди,  которые помнят  их личные встречи  с  Махатмами.  Они  называют  их "Азары" и "Кутхумпа". Некоторые жители  помнят,  что  здесь  была,   как   они   выражаются, религиозная школа,  основанная  Махатмами  Индии. 

Вот в этих пещерах они останавливались,  вот эти потоки они переходили,  вот в этих джунглях Сиккима  стоял  их  внешне такой скромный Ашрам".      

И еще:  "Пройдя эти необычные  нагорья  Тибета  с  их  магнитными волнами и   световыми   чудесами,   прослушав   свидетелей,  и  будучи свидетелем - вы знаете о Махатмах.   Я не собирался начать  убеждать  о существовании Махатм.  Множество  людей их видели,  беседовали с ними, получали письма и вещественные предметы от них". (Л.В.Шапошникова «Учителя»).

Общение Н.К.  и  Е.И.  Рерихов  с  Учителем и его сподвижниками - Махатмами продолжалось в течение всей их жизни.

В очерке «Бывальщина» Николай Константинович Рерих пишет:

«Не забудется и встреча с незнакомцем в музее Метрополитен. Не забудется и встреча в Чикаго. А Лондон в 1920! А Париж в 1923! А Дарджилинг! А Москва в 1926! А Белуха! А Улан-Батор! А Тибет! А Индия! Всюду вехи».